Корреспондент «ЭК» попросил Олжаса Омаровича разъяснить свою позицию поподробнее.

– Город более 70 лет назывался Алма-Ата, и всех это устраивало. Но с обретением независимости Казахстану вдруг потребовалось придать тогдашней столице название поселка возле Верного. Олжас Омарович, была ли в этом историческая необходимость?

– Исторической необходимости не было, но факт исторический состоялся. Так чаще всего и бывает. Когда Россия получила независимость (будем считать – от советской власти, от коммунистической идеи), она вернула Ленинграду прежнее имя – Санкт-Петербург. Наши реформаторы, вероятно, решили последовать этому примеру. Но города или даже поселка с названием Алматы возле Верного, уверен, не было. По типу слова это, скорее всего, топоним, то есть название местности, урочища, заросшего дикой яблоней, дичкой. Поэтому окрестные уйгуры и узбеки могли назвать это место Алмалы. А казахи кочевые, которые дольше боролись и общались с джунгарами, – Алматы. Суффикс прилагательного лы/-лi издревле распространен во всех тюркских языках. В том числе и в казахском. Но джунгары привнесли в казахский язык и китайский языки суффикс прилагательного -ды/-дi (-ты/-тi). Поэтому казахи могут применять оба форманта.

Алматинцев взбодрило посещение города президентом Касым-Жомартом Токаевым, указавшим на явные ляпы в его архитектурном облике, случившиеся в последние годы. И, как доброе следствие такой критики, аким Алматы Бахытжан Сагинтаев призвал горожан активно участвовать в обсуждении проекта развития нашего города. Неизбалованный таким доверием народ осторожно, но включается в процесс обсуждения. И я хочу поддержать это замечательное начинание, но, конечно, не как строитель, а как литератор, лингвист, историк.

Начиная с 1992 года происходило системное переименование улиц, поселков и некоторых городов. Так, Целинограду вернули прежнее название Акмола, но потом, с обретением статуса столицы, обратили внимание на лексическое содержание имени града (ақ мола – «белая могила») и заменили на Астана. Тоже вполне столичное имя – полногласие в три «а», но опять подвело лексическое содержание. Слово не могло быть именем собственным, но только – нарицательным и должно начинаться с маленькой буквы: «астана» (каз.) – «столица».

В итоге оно так и осталось в нарицательном значении. В прошлом году личное имя основателя новой столицы и, по правде говоря, главного архитектора и строителя ее завершило поиск окончательной формы имени северной столицы – «Нұр-Султан қала – елдің астанасы» («город Нур-Султан – столица страны»). Сама процедура переименования могла вызывать сомнения и недовольство, но мы еще не пользуемся методом референдума или опроса в таких исключительных случаях. Только начинаем учиться делу выяснения массового ответа. Впрочем, техника референдума и в России, и у нас уже давно освоена. Если бы вопрос о переименовании Астаны был вынесен на республиканский референдум, можно было не сомневаться в его результатах. Народ бы поддержал. Так что просто сэкономили время, когда разрешили вопрос решением президента. Надеемся, в последний раз.

– Переименования коснулись городов, но начинали ведь с улиц. Акимы областей и крупных городов периодически получали из столицы предписания: до такого-то срока изменить названия 200 улиц или 300, а то и больше. И до сих пор ведь получают…

– Сочинением новых названий занимались не ученые, а простые работники акиматов, которых поджимали сроки. Окончательные списки утверждали акимы. Надо было избавиться от имен деятелей компартии и политических терминов советского времени. Заменить их именами из этнической истории, а научное знание прошлого не уходило глубже ХVIII века – эпохи джунгарского нашествия. Это знание и отразилось в географии наших городов. В центре Алма-Аты появились проспект Аблай хана (вместо Коммунистический), улицы Кабанбай батыра (вместо Калинина), Богенбай батыра (вместо Кирова) и т. д. Когда список богатырей был исчерпан, в ход пошли имена деятелей, писателей и поэтов XIX, XX веков. Имена многих наших современников закрепились в названиях улиц, демонстрируя порой не всегда корректное соотношение величин. По-моему, нельзя было отказываться от улицы имени Луи Пастера, одного из спасителей здоровья миллиардов людей. Мукагали Макатаев был хорошим поэтом и даже соплеменником акима Нуркадилова, но даже этих явных плюсов, наверное, было недостаточно для такой рокировки.

Не надо было переименовывать улицу Космонавтов. Следующему акиму не вспомнилось, что человек впервые поднялся в космос с казахской земли, с нашего космодрома «Байконур». Что у нас появились свои, казахские космонавты.

Не надо было переименовывать и улицу Интернациональную: мы ведь не отказываемся от этого термина и понятия. Мы – самая интернациональная республика СНГ. И на словах, и пока на деле.

Можно продолжать этот список. Зачем, например, надо было отказываться от улицы 8 Марта как от «наследия советского режима»?

Даже казахское слово «кеңес» – «совет» выбросили из политического словаря как напоминание о советской власти. Заменили все районные, и городские, и областные «советы» на «маслихаты», «Верховный Совет» – на арабское «мажлис». Это можно было бы понять, если бы мы обрели независимость при помощи арабского халифата и саудовских муфтиев. Но мы застеснялись слова «кеңес», вместо того чтобы гордиться им, как одним из самых древних слов человечества!

«Кеңес» происходил от шумерского «кең ес» – «широкий дом», просторное помещение, где собирались старейшины (IV тысячелетие до н. э.). И уже тогда слово обрело переносный смысл – «совет». В древнееврейском языке оно сохраняется в названии парламента knesset (-аt – окончание ж. р. в древнесемитском). Такого термина нет в других тюркских языках, кроме тюрко-кипчакских, к которым относится казахский. Кыргызы более бережно отнеслись к нему. У них до сих пор действует Жогаргы Кенеш – Верховный Совет.

И завершаю. Я за то, чтобы некоторые названия улиц и площадей не только в южной столице были возвращены на свои привычные нам места. А вместе с ними и имя Алма-Ата («Яблоко-старейшина»). Оно более соответствует нашему городу и звучанием, и смыслом, потому что ученые убедились, что алматинское дикое яблоко – самый древний сорт этого фрукта. Алма-Ата – родина яблок. Отсюда плоды яблока-предка уходили с караванами Шелкового пути в Европу и Китай, а потом и по всем континентам. Это доказали французские и английские ученые. Наши тоже занимались, но им не верили. Потому что в своем отечестве пророков нет. И не должно быть!

В Центральной Азии в ХХ веке было всего три столичных города с открытыми, радостно произносимыми вокальными именами – Самарканд, Ашхабад, Алма-Ата. Символы гостеприимства, нарастающего туризма! А потом вдруг самое полнозвучное из них лишилось двух открытых гласных, и ударным в нем стал закрытый, заднеязычный (небно-гортанный) полугласный звук, непроизносимый в большинстве развитых языков мира. От этого потеряли не только мы, но и весь регион. Я это утверждаю как алматинец, а не алматынец! Давайте вернем наше настоящее имя.

Автор: Тлеужан ЕСИЛЬБАЕВ
Источник: «Экспресс-К»